За нами Москва! - Страница 62

— Что думаешь, тезка? — спросил ротного Александр Загудаев.

«Тридцатьчетверка» старшего политрука была укрыта рядом с KB Бурды, следом стояла машина Петрова.

— Сарай мне не нравится, — честно признался комроты, — как-то стоит неудачно.

— Пошли кого-нибудь проверить, — предложил политрук

— Да кого тут посылать, — махнул рукой Бурда, — у наших мотострелков весь опыт — три месяца в учебном лагере, они нам наразведают.

— Так мы что, будем здесь до зимы сидеть? — возмутился Загудаев.

— Тихо, тихо, — поднял руку старший лейтенант, — Чапай думать будет. Так, это что там еще за балаган?

Справа за танками шла какая-то перепалка, успокаивающе гудел чей-то бас, а вот возражал ему…

— Что такое? — У Загудаева отвисла челюсть. — Мальчишка?

Второй голос явно принадлежал ребенку, и оба Александра, переглянувшись, поспешили туда, где, судя по всему, уже несколько человек пытались унять невесть откуда взявшегося пацана.

— Ну ты, бисов сын! — бас гудел уже рассерженно.

— Пусти!

Ротный уже обходил танк с кормы, когда на другой стороне раздался глухой удар, бас тихо взвыл, и в живот Бурде врезался кто-то очень маленький и целеустремленный.

— А ну-ка, тихо, сынок — Широкая рука комроты легла на голову в шапке не по размеру. — Ты чего бузишь?

Перед Бурдой стоял мальчик лет десяти-одиннадцати, с грязным злым лицом и не по-детски серьезными глазами. Мальчишка был одет в драный ватник, серые штаны, огромные кирзовые сапоги и грязную шапку, сурово заломленную на ухо.

— Пусти, мне к командиру нужно! — Судя по всему, паренек был настроен серьезно.

— Ну я командир, — ответил старший лейтенант.

— Ты? — Мальчик смерил ротного скептическим взглядом.

Загудаев заржал:

— Говорил я тебе, Сашка, вид у тебя не грозный — Видишь, даже пацан не верит, что ты командир.

— Какой есть, — спокойно ответил Бурда. — Значит, так, хлопец, командую здесь я. Так что давай выкладывай, зачем я тебе понадобился, не тяни, мы здесь не в игрушки играем.

Мальчик исподлобья посмотрел на крепкого дяденьку с широким добродушным лицом, затем вдруг шмыгнул носом и пробурчал:

— Извиняюсь. Я вас предупредить пришел.

— О чем? — Бурда был предельно серьезен, и, глядя на него, подобрался и политрук.

— Там немцы засаду устроили. — Паренек махнул рукавом в сторону города. — Две пушки у них.

— Покажи.

Оба, пригнувшись, вышли на опушку, и мальчик указал на тот самый подозрительный сарай. Некоторое время Бурда разглядывал злополучное строение, затем повернулся к мальчику:

— Тебя как зовут?

— Григорием, — сурово ответил мальчик

— А меня Александром, — в тон ему представился командир. — Значит, так, Гришка, жрать хочешь?

Пока мальчик с жадностью поглощал консервы и нарезанный толстыми кусками хлеб, Бурда совещался с командирами взводов. Если немцы устроили засаду-то наверняка поставили не только два орудия, их там явно больше, а где-то должна быть и пехота. Прежде всего следовало выяснить силы противника, значит, вперед пойдет пешая группа. Отобрав из мотострелков тех, кто до мобилизации служил в армии, старший лейтенант поставил во главе заместителя политрука Евгения Багурского, успевшего понюхать пороху на Украине, и приказал произвести разведку вдоль шоссе в направлении города.

— И чтобы без геройств у меня, — напутствовал ротный разведчиков. — Я себя пока открывать не собираюсь, так что не рискуйте понапрасну. Если становится густо совсем — ползите обратно. Удачи.

Двенадцать человек, все как один в ватниках вместо длинных шинелей, ползком двинулись по направлению к канаве, по которой планировали подбираться к противнику.

— Знаешь, я тут мальчишку поспрашивал, — сказал политрук. — Ему всего одиннадцать. Отец на фронте, мать погибла при бомбежке…

— Ага. — Бурда смотрел в бинокль на канаву, в которой один за другим скрывались разведчики. — Ты чего от меня ждешь-то? Что я сейчас начну фашистов проклинать?

Он опустил бинокль и повернулся к Загудаеву:

— Это вот и есть война, Сашка. С кем он сейчас?

— Говорит, с дедом живет.

— Ну тогда вот что, — Бурда потер подбородок, — до первой стычки с немцами нехай у нас побудет, как начнется — пинка под зад и пусть домой чешет. Пусть ему хлеба и консервов соберут в сидор.

— Он пистолет просит, — усмехнулся комиссар. — Мстить, говорит, буду.

— А вот ему дулю, — проворчал командир. "Мститель", тоже мне. Как-нибудь уж сами за него отомстим. И вот еще что, запиши фамилию и имя, когда отобьем Орел — надо будет его как-то наградить. О, черт, ты слышишь?

С севера донесся странный глухой грохот, словно где-то очень далеко какой-то великан ломал через колено исполинские доски.

— Километров восемь, — прикинул подошедший Петров. — Наши танковые, Ф–34.

— Комбат, похоже, с кем-то уже перехлестнулся, — мрачно заметил Бурда. — Плохо — раскрыл себя.

— А мы? — спросил политрук

— А мы будем ждать, — твердо ответил Бурда. — Из города на восток только эти два шоссе, скоро они полезут по нашему, тут мы их и приласкаем. А до этого — сидим тихо и на рожон не лезем.

Он повернулся к Петрову:

— Иван, ты знаешь, какие на этой войне три задачи командира? — Не дожидаясь ответа, комроты продолжил: — Первое — выполнить свою боевую задачу, второе — нанести как можно большие потери врагу, третье — сберечь своих людей. Именно в таком порядке важности. Что толку, если люди целы, а немец тоже цел? Он их завтра не убьет, так в плен возьмет. А если даже накрошил противника, а задачу не выполнил? Еще хуже.